Зима была в полной силе и господствовала со всей присущей ей жестокостью. Нужда и болезни были ее спутницами и особенно по той причине, что во всем был застой. Поэтому было неудивительно, что и рождественский базар за последнюю неделю до Рождества не имел успеха, некоторые магазины и торговцы получили совсем малый заработок, а некоторые даже, быть может, и убытки. Ввиду этого, они уже рано в сочельник стали разбирать свои лавочки.
Та же самая участь постигла и бедного мальчика Антона, который из своих поистине прекрасных гипсовых игрушек еще ни одной не продал. В своей протертой одежде, прозябший и голодный, он все еще стоял на углу рынка и трепещущим от мороза голосом выкрикивал: „Покупайте гипсовые игрушки!” Но, как на грех, ни один покупатель не явился. Базар уже все более и более опустошался. Краткие зимние сумерки начались, и только изредка кое-где светился огонек из некоторых еще остававшихся открытыми лавочек.
Бедный Антон был охвачен глубокой печалью. Он вспомнил свою бедную больную мать дома с тремя голодными детьми. Но как воин на посту, уставший почти до изнеможения, все-таки остается верным, так и Антон в своем жалком положении с плачем все снова и снова выкрикивал: „Покупайте, покупайте гипсовые игрушки!” Но все было напрасно, никто не обращал на его предложения никакого внимания. Скорбь у сынов человеческих обнаруживается в тысячах различных видах, но мерзнуть, голодать, знать, что твои родные бедны и больны, желание помочь им и невозможность это сделать — это самое тяжелое горе и испытание. Все это легло на бедного мальчика Антона, и ему казалось, что он этого не перенесет.
Мать Антона уже несколько лет была вдовою. Много скорбей она перенесла, ухаживая за своим мужем в его продолжительной болезни до смерти. Ее наследство после смерти мужа состояло из четверых детей, из которых Антон был самым старшим. Но дело все-таки кое-как пошло, потому что Господь охраняет вдов и сирот. Мать исполняла разные ручные работы, младшие дети помогали, а Антон торговал гипсовыми игрушками.
Так до сих пор жизнь их и протекала, хотя просто и скудно, но в довольствии и в благодарности Богу, и это было известно среди соседей. Вдовушка Седлова со своими детьми принадлежала к самым прилежным и трудолюбивым людям во всей окрестности. И правда: «Лучше бедный, ходящий в своей непорочности, нежели богатый, извращающий пути свои».
В начале пятидесятых годов прошлого столетия начались суды Божии. Были неурожаи, наводнения, подорожание всех продуктов и разные болезни — наказание от Всевышнего для праведных и неправедных. Заразительная нервная болезнь постигла и семью Седловых и, за исключением Антона, все лежали больными по целым неделям и даже были близки к смерти. Доктор и аптекарь требовали очень много денег, а заработков никаких не было, последние сбережения были израсходованы, и потому было неудивительно, что теперь и в маленьком их домике господствовала горькая нужда, болезнь, голод и нагота. Только к Рождеству дети стали понемногу поправляться, потому что их молодые силы скорее смогли перебороть болезни, а матери еще долго пришлось мучиться.
Изнуренные болезнью и не совсем поправившиеся дети теперь требовали пищи. Им нужно было хлеба, хлеба от голода! Бедный Антон, стоящий на базаре, сам голодный и холодный, вполне осознавал это, и у него сильно болело сердце за то, что он ничего не заработал, чтобы достать хотя бы несколько центов на хлеб и на мешок угля. Ведь для этой цели он и пошел на рождественский базар, но вы уже знаете, как неудачна была его попытка.
Уже было совсем темно. Ветер свистел из северо-восточной стороны и немилосердно бросал холодный снег в лицо бедного мальчика. Базар опустел, улицы были как вымершие, и Антон решил пойти домой. Озябшие руки мальчика с большим трудом смогли поднять доску с гипсовыми игрушками и поместить на круглую подушку, которая у него для этой цели была на голове, и он медленно направился к дому. Бедное и будто оставленное на произвол судьбы дитя человеческое, но верный Отцовский глаз за ним наблюдал. Его трудная дорога шла по разным улицам. На колокольне церкви св. Иоанна пробило пять часов. За спущенными занавесками в домах стало светло; заметно было, как внутри домов ходят люди. Видно было, что там приготовляют рождественские подарки. И чем дальше он шел, тем становилось светлее на улицах, потому что во многих домах уже были зажжены елки, а у некоторых домов даже было слышно рождественское пение. Из уст радостно ожидавших этого вечера детей разливалось дивное пение, которое доходило до слуха бедного мальчика на улице. В одном из домов пели:
«Тихая ночь, дивная ночь!
Глас с небес возвестил:
«Радуйтесь, ныне родился Христос,
Мир и спасенье всем Он принес:
Свыше нас Свет посетил!»
Бедному Антону с его тяжелой ношей пришлось повернуть за угол рынка. На улицах мостовые были неровные и скользкие, снег залеплял глаза, становилось все темнее, колени мальчика дрожали — он начал спотыкаться и, не в состоянии удержаться, вместе со своей тяжелой доской и гипсовыми игрушками упал на каменную мостовую. Все его имущество разбилось в пух и прах, остались одни обломки. Описать горе мальчика невозможно. Одно мгновение он стоял молча, удрученный и разбитый, потом стал рыдать. Прийдя немного в себя, начал рыться в куче черепков, подобрал несколько кусков, старался приладить один к другому, но это ему не удавалось — игрушки нельзя было восстановить.
Толпа любопытных окружила бедного мальчика. Всхлипывая, он в отчаянии рассказывал окружающим о своем несчастии. Все сожалели и сострадали мальчику, однако ни один не сумел практически выразить свое сочувствие. Но вот к нему подошел простой дровосек. Козлы, пила и топор — на плече, а заработанная дневная плата — в кармане. Участь бедного мальчика затронула его сердце. Он и сам был беден, поэтому и лучше всех знал, как бывает на душе у бедного. Он подумал про себя: „Тут надо действовать, и скоро”. Подойдя к мальчику, он опустил свою руку в карман, вытащил оттуда блестящий доллар и, обращаясь к стоящей вокруг публике, сказал: „Позвольте, господа! Бедный мальчик в трудном положении. Одним сожалением и сочувствием тут нельзя помочь. Одно слово „Возьми” тут больше поможет, чем десять «Да поможет тебе Господь!» У кого сердце для бедных открыто и есть несколько центов в кармане, тот пусть даст, сколько может! Это не будет потеряно. Великий Платильщик там, на высоте, вознаградит и заплатит с процентами”. Сказав это, дровосек передал Антону блестящий доллар, а сам исчез в толпе. Слова и дело простого человека были, как искры. Началось благородное соревнование. Один не желал уступить другому. Старые и малые теснились вокруг Антона, чтобы участвовать в благодеянии. Шапка Антона превратилась в церковную кружку в притворе великого Дома Божия под зимним рождественским ночным сводом.
Мальчик со слезами на глазах благодарил каждого. Ему казалось, что он стоит у престола Божия, окруженный Ангелами. Тут на церковной башне пробило шесть. Колокола начали звонить. Наступило начало Рождественских праздников. Хор запел: „Родился вот Младенец нам, и свыше Сын нам дан». И все столпившиеся около Антона присоединились к пению хора, и это было истинное Богослужение.
Антон, весьма счастливый, наконец, пришел домой к ожидавшей его матери и голодным детям. Со слезами, но и с ликованием, он рассказал матери обо всем, что случилось, и высыпал деньги на стол. Сколько там было, мы не знаем, но для бедной семьи это был большой капитал. Мать, как для молитвы, сложила руки и сказала: «Все пути Господни — милость и истина! Десница Твоя, Господи, прославилась силою.»
На дарах любви лежало великое благословение Божие. Голодные дети были накормлены, мать выздоровела, торговля Антона расцвела, и после он сделался искусным столяром в мастерской опытного мастера.
А что с простым благородным дровосеком? Он, наверное, отпраздновал радостное и благословенное Рождество и свой доллар, наверное, получил обратно с большими процентами от великого Платильщика, о Котором написано в Евангелии от Матфея 25:40 — „Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне.”
А теперь, дорогие читатели и читательницы, не хотите ли и вы где-нибудь и у кого-нибудь осушить слезы на Рождество?
Источник: krinica.org   Автор: Г. И. Фаст.